Неточные совпадения
)«Эй, Осип, ступай посмотри комнату, лучшую, да обед спроси самый лучший: я
не могу есть
дурного обеда, мне нужен лучший обед».
Софья. Так поэтому надобно, чтоб всякий порочный человек был действительно презрения достоин, когда делает он дурно, знав, что делает. Надобно, чтоб душа его очень была низка, когда она
не выше
дурного дела.
Правдин. А кого он невзлюбит, тот
дурной человек. (К Софье.) Я и сам имею честь знать вашего дядюшку. А, сверх того, от многих слышал об нем то, что вселило в душу мою истинное к нему почтение. Что называют в нем угрюмостью, грубостью, то есть одно действие его прямодушия. Отроду язык его
не говорил да, когда душа его чувствовала нет.
Стародум.
Дурное расположение людей,
не достойных почтения,
не должно быть огорчительно. Знай, что зла никогда
не желают тем, кого презирают; а обыкновенно желают зла тем, кто имеет право презирать. Люди
не одному богатству,
не одной знатности завидуют: и добродетель также своих завистников имеет.
Строился новый город на новом месте, но одновременно с ним выползало на свет что-то иное, чему еще
не было в то время придумано названия и что лишь в позднейшее время сделалось известным под довольно определенным названием"
дурных страстей"и"неблагонадежных элементов". Неправильно было бы, впрочем, полагать, что это"иное"появилось тогда в первый раз; нет, оно уже имело свою историю…
А Угрюм-Бурчеев все маршировал и все смотрел прямо, отнюдь
не подозревая, что под самым его носом кишат
дурные страсти и чуть-чуть
не воочию выплывают на поверхность неблагонадежные элементы.
Когда он возвратился домой, все ждали, что поступок Фердыщенки приведет его по малой мере в негодование; но он выслушал
дурную весть спокойно,
не выразив ни огорчения, ни даже удивления.
Несмотря, однако ж, на неудачу,"
дурные страсти"
не умерли, а образовали традицию, которая переходила преемственно из поколения в поколение и при всех последующих градоначальниках.
— Алексей Александрович, — сказала она, взглядывая на него и
не опуская глаз под его устремленным на ее прическу взором, — я преступная женщина, я
дурная женщина, но я то же, что я была, что я сказала вам тогда, и приехала сказать вам, что я
не могу ничего переменить.
Он считал Россию погибшею страной, в роде Турции, и правительство России столь
дурным, что никогда
не позволял себе даже серьезно критиковать действия правительства, и вместе с тем служил и был образцовым дворянским предводителем и в дорогу всегда надевал с кокардой и с красным околышем фуражку.
Дороги
не лучше и
не могут быть лучше; лошади мои везут меня и по
дурным.
— Ну, что! Про графиню Лидию Ивановну, пожалуйста,
не говорите
дурного.
Если я
не понимаю, я виноват, или я глупый или
дурной мальчик», думал ребенок; и от этого происходило его испытующее, вопросительное, отчасти неприязненное выражение, и робость, и неровность, которые так стесняли Вронского.
Он
не знал, что его образ действий относительно Кити имеет определенное название, что это есть заманиванье барышень без намерения жениться и что это заманиванье есть один из
дурных поступков, обыкновенных между блестящими молодыми людьми, как он.
Дурные, то есть те, которых Сережа
не любил, те могли умереть, но хорошие все могут быть как Енох.
Когда один был в хорошем, а другой в
дурном, то мир
не нарушался, но когда оба случались в
дурном расположении, то столкновения происходили из таких непонятных по ничтожности причин, что они потом никак
не могли вспомнить, о чем они ссорились.
— Я? ты находишь? Я
не странная, но я
дурная. Это бывает со мной. Мне всё хочется плакать. Это очень. глупо, но это проходит, — сказала быстро Анна и нагнула покрасневшее лицо к игрушечному мешочку, в который она укладывала ночной чепчик и батистовые платки. Глаза ее особенно блестели и беспрестанно подергивались слезами. — Так мне из Петербурга
не хотелось уезжать, а теперь отсюда
не хочется.
Ему и в голову
не приходило, чтобы могло быть что-нибудь
дурное в его отношениях к Кити.
Один заболевал, другой мог заболеть, третьему
не доставало чего-нибудь, четвертый выказывал признаки
дурного характера, и т.д., и т. д.
Он был совсем
не такой, каким воображал его Константин. Самое тяжелое и
дурное в его характере, то, что делало столь трудным общение с ним, было позабыто Константином Левиным, когда он думал о нем; и теперь, когда увидел его лицо, в особенности это судорожное поворачиванье головы, он вспомнил всё это.
И ему действительно казалось, что он всегда это видел; он припоминал подробности их прошедшей жизни, которые прежде
не казались ему чем-либо
дурным, — теперь эти подробности ясно показывали, что она всегда была испорченною.
Еще меньше мог Левин сказать, что он был дрянь, потому что Свияжский был несомненно честный, добрый, умный человек, который весело, оживленно, постоянно делал дело, высоко ценимое всеми его окружающими, и уже наверное никогда сознательно
не делал и
не мог сделать ничего
дурного.
Были в его прошедшем, как у всякого человека, сознанные им
дурные поступки, за которые совесть должна была бы мучать его; но воспоминание о
дурных поступках далеко
не так мучало его, как эти ничтожные, но стыдные воспоминания.
― Вот ты всё сейчас хочешь видеть
дурное.
Не филантропическое, а сердечное. У них, то есть у Вронского, был тренер Англичанин, мастер своего дела, но пьяница. Он совсем запил, delirium tremens, [белая горячка,] и семейство брошено. Она увидала их, помогла, втянулась, и теперь всё семейство на ее руках; да
не так, свысока, деньгами, а она сама готовит мальчиков по-русски в гимназию, а девочку взяла к себе. Да вот ты увидишь ее.
«Славный, милый», подумала Кити в это время, выходя из домика с М-11е Linon и глядя на него с улыбкой тихой ласки, как на любимого брата. «И неужели я виновата, неужели я сделала что-нибудь
дурное? Они говорят: кокетство. Я знаю, что я люблю
не его; но мне всё-таки весело с ним, и он такой славный. Только зачем он это сказал?…» думала она.
— Чтобы казаться лучше пред людьми, пред собой, пред Богом; всех обмануть. Нет, теперь я уже
не поддамся на это! Быть
дурною, но по крайней мере
не лживою,
не обманщицей!
«Что как она
не любит меня? Что как она выходит за меня только для того, чтобы выйти замуж? Что если она сама
не знает того, что делает? — спрашивал он себя. — Она может опомниться и, только выйдя замуж, поймет, что
не любит и
не могла любить меня». И странные, самые
дурные мысли о ней стали приходить ему. Он ревновал ее к Вронскому, как год тому назад, как будто этот вечер, когда он видел ее с Вронским, был вчера. Он подозревал, что она
не всё сказала ему.
«Я
дурная женщина, я погибшая женщина, — думала она, — но я
не люблю лгать, я
не переношу лжи, а его (мужа) пища — это ложь.
Левин видел, что она несчастлива, и постарался утешить ее, говоря, что это ничего
дурного не доказывает, что все дети дерутся; но, говоря это, в душе своей Левин думал: «нет, я
не буду ломаться и говорить по-французски со своими детьми, но у меня будут
не такие дети; надо только
не портить,
не уродовать детей, и они будут прелестны. Да, у меня будут
не такие дети».
Князь разложил подле себя свои покупки, резные сундучки, бирюльки, разрезные ножики всех сортов, которых он накупил кучу на всех водах, и раздаривал их всем, в том числе Лисхен, служанке и хозяину, с которым он шутил на своем комическом
дурном немецком языке, уверяя его, что
не воды вылечили Кити, но его отличные кушанья, в особенности суп с черносливом.
— Может быть; но ведь это такое удовольствие, какого я в жизнь свою
не испытывал. И
дурного ведь ничего нет.
Не правда ли? — отвечал Левин. — Что же делать, если им
не нравится. А впрочем, я думаю, что ничего. А?
— Вот, ты всегда приписываешь мне
дурные, подлые мысли, — заговорила она со слезами оскорбления и гнева. — Я ничего, ни слабости, ничего… Я чувствую, что мой долг быть с мужем, когда он в горе, но ты хочешь нарочно сделать мне больно, нарочно хочешь
не понимать…
— Ну, послушай однако, — нахмурив свое красивое умное лицо, сказал старший брат, — есть границы всему. Это очень хорошо быть чудаком и искренним человеком и
не любить фальши, — я всё это знаю; но ведь то, что ты говоришь, или
не имеет смысла или имеет очень
дурной смысл. Как ты находишь неважным, что тот народ, который ты любишь, как ты уверяешь…
— Я
не об вас, совсем
не об вас говорю. Вы совершенство. Да, да, я знаю, что вы все совершенство; но что же делать, что я
дурная? Этого бы
не было, если б я
не была
дурная. Так пускай я буду какая есть, но
не буду притворяться. Что мне зa дело до Анны Павловны! Пускай они живут как хотят, и я как хочу. Я
не могу быть другою… И всё это
не то,
не то!..
«Я ошибся, связав свою жизнь с нею; но в ошибке моей нет ничего
дурного, и потому я
не могу быть несчастлив.
Столкновения эти происходили часто и оттого, что они
не знали еще, что друг для друга важно, и оттого, что всё это первое время они оба часто бывали в
дурном расположении духа.
Она уже подходила к дверям, когда услыхала его шаги. «Нет! нечестно. Чего мне бояться? Я ничего
дурного не сделала. Что будет, то будет! Скажу правду. Да с ним
не может быть неловко. Вот он, сказала она себе, увидав всю его сильную и робкую фигуру с блестящими, устремленными на себя глазами. Она прямо взглянула ему в лицо, как бы умоляя его о пощаде, и подала руку.
Уж
не раз испытав с пользою известное ему средство заглушать свою досаду и всё, кажущееся
дурным, сделать опять хорошим, Левин и теперь употребил это средство. Он посмотрел, как шагал Мишка, ворочая огромные комья земли, налипавшей на каждой ноге, слез с лошади, взял у Василья севалку и пошел рассевать.
Он находил это естественным, потому что делал это каждый день и при этом ничего
не чувствовал и
не думал, как ему казалось,
дурного, и поэтому стыдливость в девушке он считал
не только остатком варварства, но и оскорблением себе.
Без сомнения, он никогда
не будет в состоянии возвратить ей своего уважения; но
не было и
не могло быть никаких причин ему расстроивать свою жизнь и страдать вследствие того, что она была
дурная и неверная жена.
Он осмотрел руку, сказал, что она
не вывихнута, наложил компрессы и, оставшись обедать, видимо, наслаждался беседой со знаменитым Сергеем Ивановичем Кознышевым и рассказывал ему, чтобы выказать свой просвещенный взгляд на вещи, все уездные сплетни, жалуясь на
дурное положение земского дела.
— Определить, как вы знаете, начало туберкулезного процесса мы
не можем; до появления каверн нет ничего определенного. Но подозревать мы можем. И указание есть:
дурное питание, нервное возбуждение и пр. Вопрос стоит так: при подозрении туберкулезного процесса что нужно сделать, чтобы поддержать питание?
— Берегитесь! — закричал я ему, —
не падайте заранее; это
дурная примета. Вспомните Юлия Цезаря!? [По преданию, Юлий Цезарь оступился по дороге в сенат, где был убит заговорщиками.]
Остальную часть вечера я провел возле Веры и досыта наговорился о старине… За что она меня так любит, право,
не знаю! Тем более что это одна женщина, которая меня поняла совершенно, со всеми моими мелкими слабостями,
дурными страстями… Неужели зло так привлекательно?..
Что за оказия!.. но
дурной каламбур
не утешение для русского человека, и я, для развлечения, вздумал записывать рассказ Максима Максимыча о Бэле,
не воображая, что он будет первым звеном длинной цепи повестей; видите, как иногда маловажный случай имеет жестокие последствия!..
Я взошел в хату: две лавки и стол, да огромный сундук возле печи составляли всю ее мебель. На стене ни одного образа —
дурной знак! В разбитое стекло врывался морской ветер. Я вытащил из чемодана восковой огарок и, засветив его, стал раскладывать вещи, поставив в угол шашку и ружье, пистолеты положил на стол, разостлал бурку на лавке, казак свою на другой; через десять минут он захрапел, но я
не мог заснуть: передо мной во мраке все вертелся мальчик с белыми глазами.
—
Не радуйся, однако. Я как-то вступил с нею в разговор у колодца, случайно; третье слово ее было: «Кто этот господин, у которого такой неприятный тяжелый взгляд? он был с вами, тогда…» Она покраснела и
не хотела назвать дня, вспомнив свою милую выходку. «Вам
не нужно сказывать дня, — отвечал я ей, — он вечно будет мне памятен…» Мой друг, Печорин! я тебя
не поздравляю; ты у нее на
дурном замечании… А, право, жаль! потому что Мери очень мила!..
Из слов его я заметил, что про меня и княжну уж распущены в городе разные
дурные слухи: это Грушницкому даром
не пройдет!
По крайней мере я уверен, что это последнее утешение
не скоро истощится, с помощью бурь и
дурных дорог».
Все читали на моем лице признаки
дурных свойств, которых
не было; но их предполагали — и они родились.